Не делайте вид, что меня нет
По-моему, вы нашу кошку Муську больше уважаете, чем меня. По крайней мере, не рассказываете гостям, что там кошка сделала в лоток, когда она сидит рядом. А при мне, значит, можно и про мои маленькие шалости рассказывать, и сплетничать. А ещё папа маму постоянно усами щекочет, как будто я не вижу. И ночами с ней перешёптывается в кровати, когда я заснуть пытаюсь. Я, может, тоже хочу, чтобы меня пощекотали и в кровать взяли! Кстати, недавно мы писали о том, как отучить ребёнка спать вместе с родителями. Берите на заметку!
Вы меня вообще не понимаете
Что я только не пытался предпринять: кричал громче и тише, высоким голоском и басом, жалобно хныкал, хлопал глазами, махал руками и ногами, — вы каждый раз не угадываете мои желания. Я хочу на ручки, а у меня перед носом снова трясут погремушкой. Хочу помыться, а дают еду. Нет, я, конечно, покушаю — зачем отказываться? Но хотел я не этого! Впору и правда заговорить в три месяца.
Хватит меня трясти!
Когда мне что-то не нравится или я расстраиваюсь, вы любите меня трясти. Не знаю, кто вам сказал, что с детьми это работает, — наверное, у вас ассоциации с каким-нибудь сломанным телевизором. Потряс его, и он снова показывает. А я вот всё запомню. И когда мама будет у папы на день рождения шубу просить, намекну ему, чтобы он её потряс хорошенько, — вдруг, перестанет просить, а?
В вашем меню есть что-то, кроме молока?
Думаете, я не вижу, как мама таскает вкусное печенье из вазочки, бабушка режет апельсин, а папа уминает куриную ножку? Я тоже хочу всё это попробовать! Да, у меня нет зубов, но и у дедушки их маловато, однако же, я ни разу не видел его с бутылкой молока. Скорее бы уже эти 4 месяца — хотя бы овощные пюре попробую. О том, как правильно выбрать овощное пюре, читайте в нашей статье.
Гулять, так гулять
Мои родители — любители всяческой подмены. Пустышка вместо маминой груди или бутылки (а я будто бы не чувствую, что оттуда ничего не течёт!), укачивание в шезлонге вместо ручек, прогулки на балконе… Знаешь, мам, ногти можно и дома постричь, может, не будешь в салон ходить? А ты, пап, смотри футбол, потягивая квас из кружки. Не хочется, да? То-то же!
Что вы на меня надели?!
Я, конечно, понимаю, что вкусы у всех разные, но вы бы сами на себя такое надели? Розовые рюшечки, ушки с хвостиками и прочие прибамбасы. Ладно, я согласен быть зайчиком или тигрёнком — это даже мило. Но нарядить меня тыквой на Хэллоуин и ёлкой на Новый год — это кто вообще придумал?
Источник: DetStrana.ru
Решения, основанные на интуиции
Существует допущение, что думать означает пользоваться словами или вести внутренний диалог. От нас подчас скрывается тот факт, что некоторые решения мы принимаем на основе тех мыслей, которые едва ли возможно выразить словами.
Если мы задумаемся и захотим попытаться сформулировать словами, почему мы приняли решение, мы не сможем озвучить все его основания. Часто мы ссылаемся на такие понятия, как интуиция, говорим, что «мне кажется» или «я чувствую». За такими фразами не всегда стоит эмоция или ничем не вызванное представление. С одной стороны, за ними часто стоят такие формы знания, которые психологи называют процедурными, то есть такие, которые являются суммацией нашего опыта, основанного на статистических закономерностях, вероятности встречаемых нами событий.
С другой стороны, иногда мы принимаем такого рода решения, опираясь на некоторые очевидные допущения, которые мы всегда выносим за скобки своих рассуждений. Мы исходим из того, что мир устроен определенным образом. В терминах ранних греческих философов у нас есть что-то вроде аксиоматических утверждений об устройстве окружающего мира, которые мы не подвергаем сомнению, которыми мы пользуемся, когда рассуждаем.
Итак, мы имеем разные формы знания: одни базируются на эмоциях или на суммации и статистической оценке предыдущего опыта, другие представляют собой аксиоматические представления об устройстве окружающего мира, которые, по-видимому, предзаданы нашей когнитивной системе. Исследователи в области когнитивного развития изучают эти формы знания и пытаются представить, понять и изучить, как думает младенец.
Закон сохранения объекта за ширмой
Ученые проводят эмпирические исследования по этому вопросу примерно с середины XX века. Из наиболее ранних — концепция Жана Пиаже, согласно которой мы с вами сначала имеем tabula rasa, получаем большое количество опыта, а этот опыт заставляет нас все время строить ожидания и схемы того, что мы увидим. Они оправдываются или нет, и постепенно мы выкристаллизовываем то знание по форматированию мира, которое у нас есть. Например, только к году мы с вами будем ожидать, что предмет, который заехал за ширму, останется за ней, несмотря на то, что мы с вами его не видим.
Если трехмесячному ребенку мы показываем заинтересовавший его предмет, дожидаемся момента, когда он протягивает к нему руку, и тут же закрываем этот предмет тряпочкой, которую он вполне в состоянии поднять, ребенок теряет к нему интерес. Он начинает хлопать по одеяльцу возле себя и словно бы забывает о нем. Как будто бы происходит феномен «с глаз долой ― из сердца вон». В терминологии Жана Пиаже это означало, что у ребенка нет представления о том, что физический объект, которого он не видит, в действительности существует в реальности.
Более современные авторы сильно усомнились в том, что младенец действительно может допускать такую ошибку в понимании окружающего мира, ведь он наблюдает его так много и в большом количестве, несмотря на то, что он маленький.
Рене Байаржон предположила обратное тому, о чем говорил Пиаже. В своих экспериментах она пыталась доказать, что ребенок, скорее всего, понимает, что объекты, скрытые ширмой, остаются за ней. Она проводила работы, в которых показала способность младенца удивляться ситуации нарушения физических законов.
В одном из таких экспериментов деревянный кубик стоял за ширмой. Дети не «удивлялись», если ширма наклонялась от них, доходила до кубика и возвращалась, открывая кубик, но их удивляло, если ширма наклонялась от них полностью, ложась на стол, а затем возвращалась, и за ней оказывался кубик. Ближе к пяти месяцам младенцы также могут понимать тот факт, что такой твердый и тяжелый объект, как, например, кубик, не может находиться в воздухе без опоры: если его центр тяжести выехал за край опоры и не падает, они «удивляются».
В этих же возрастах младенцы понимают, что объект, который скользит и должен упереться в преграду на своем пути, но спокойно проезжает через преграду дальше, нарушает физические законы. Они дольше смотрят на эту ситуацию. То есть их способности понимать окружающий мир достаточно высоки.
Что понимает младенец
Во многих других областях понимание младенцами окружающего также изучается через привыкание и удивление по отношению к изменению.
Чтобы узнать, распознает ли младенец цвета так же, как и взрослый, мы много раз показываем ему объект одного цвета, дожидаемся, когда его интерес к этому объекту упадет до половины. Потом мы показываем такой же объект другого цвета или оттенка. Возвращение внимания и интереса ребенка позволяет нам увидеть, какое изменение для него действительно заметно и важно. Оказалось, что младенцы уже четырехмесячного возраста будут дольше смотреть на объект, если он отличается по цвету, чем если он отличается по оттенку, несмотря на то, что оттенок был подобран физически настолько же отличающимся от первоначального цвета. Через такого рода эксперименты удается показать, что на уровне восприятия ребенок очень много понимает в самые ранние, младенческие месяцы своей жизни так же, как и взрослый.
Удивительно, что младенцы не могут опереться на способность воспринимать окружающий мир для того, чтобы поднять одеяльце, которым мы прикрыли интересующий их объект, и достать его.
Они, например, не могут пройти еще один тест Пиаже: мы ставим две коробочки, на их глазах накрываем одной из коробочек интересующий их объект, позволяем им достать объект из-под коробочки, радуемся вместе с ними, а потом на их глазах прячем этот объект под другую коробочку. Оказывается, что младенец младше девятимесячного возраста будет искать объект снова под первой коробочкой. Хотя они видели, что мы спрятали объект под вторую, они все равно ищут его под первой коробочкой. Словно бы ищут там, где они уже находили, а не там, где объект в действительности находится.
От теории к действию
Современные авторы решили посмотреть, нельзя ли такого рода результаты объяснить тем, что знание ребенка не помогает ему действовать в соответствии с ним, адаптироваться к окружающему миру, опираясь на него.
Адель Даймонд, желая проверить это предположение, предложила такой эксперимент: она сделала специальный свинцовый нарукавничек и надела его на ребенка, только что нашедшего объект под первой коробочкой в задаче. Оказалось, что такой нарукавничек заставляет ребенка искать объект в нужной коробочке, то есть позволяет ему перестроиться с очень успешного предыдущего действия на новое, учитывающее новое обстоятельство.
Дело в том, что для нашей нервной системы вес двигательного органа, вес части нашего тела — это одно из условий, которое нужно учитывать при построении программы движения. То есть программа движения, которую мозг строит для руки, рассчитана на определенный вес. Если мы мгновенно изменяем вес конечности, нервная система перестраивает программу движения. Получается, что ребенок, который «видит» физические законы, для того, чтобы ими пользоваться, должен еще уметь контролировать программы действий, которые строятся на основе видимого.
Восприятие живого и неживого
То, что ребенок в окружающем мире «видит на глаз», достаточно сильно отформатировано. Чтобы этим знанием воспользоваться так, как это делает взрослый, ему необходимы большие шаги в когнитивном развитии, в том числе речевые, которые позволяют в большей степени контролировать мотивы, управлять своими действиями и вниманием.
Форматирование представлений включает в себя, в том числе разницу между живым и неживым. Для многих авторов это было удивительным, странным и неожиданным, поскольку предполагалось, что сложно понимать физические объекты, но понимать объекты, обладающие психикой, или анимированные объекты, обладающие намерениями и целями, — это задача уж точно не для младенца.
Но оказалось, что они не удивляются (не повышают количество фиксаций взора), если куклы заставляют двигаться одна другую без физического контакта, не касаясь друг друга, когда одна просто подходит к другой и вторая начинает двигаться. Но если такое происходит между кубиками или механическими конструкциями, если одна почему-то начинает самопроизвольно двигаться, это вызывает у детей большое удивление. Получается, что неконтактная передача импульса для механических объектов недопустима. Антропоморфный же объект может начать двигаться самопроизвольно, безотносительно к физическому контакту или стимулу со стороны другого объекта.
Понимает ли младенец, чего хотят взрослые
Исследования, которые проводила Аннет Вудворд, были построены в парадигме, позволяющей оценивать, может ли ребенок распознавать цель. Ребенку показывают человека, который из двух объектов несколько раз подряд выбирает один, находящийся слева, и очень сильно ему радуется. Потом объекты меняются местами.
В одной группе младенцы увидят, как взрослый выбирает тот же самый объект, но на другом месте. А в другой группе младенцы увидят, как взрослый выбирает другой объект, но на том же месте. И у тех и у других будет определенная степень новизны. Но для одних новизна связана с местом, куда тянется рука взрослого, а для других новизна связана с объектом, к которому тянется рука взрослого.
С шестимесячного возраста младенцы различают эти варианты. В одном случае, если человек тянется к новому объекту, они удивляются, потому что произошла смена цели. В другом случае, когда человек тянется к новому месту, но к тому же объекту, они не удивляются. Получается, что они понимают, что цель человека осталась прежней, поэтому ничего тут интересного и странного не происходит: это все ожидаемо, понятно, потому нет смысла смотреть сюда дольше. Так делают младенцы девяти, семи и шести месяцев, а в три месяца они так не делают.
Когда Вудворд узнает об этом факте, она задумывается о том, что трехмесячные младенцы — это люди, которые еще очень плохо могут сами что-нибудь хватать. Их скоординированность движений руки и пальцев настолько слаба, что они с очень маленькой вероятностью смогут взять какой-нибудь объект, даже если они хотят этого.
Вудворд с коллегами надели на трехмесячных младенцев специальные липкие перчатки и дали им объекты, которые обладают ответным липким эффектом. Это сильно повышает вероятность того, что ребенок схватит то, за чем он потянулся. Достаточно дотронуться до объекта, и он уже у тебя в руках. Это успех, и это так здорово, что ты получил то, что хотел. Через несколько часов такого опыта в парадигме со сменой места/цели они начали удивляться тому же, чему удивляются шестимесячные.
Аннет Вудворд считает, что опыт действия позволил им распознавать цели и намерения другого действующего. На основе таких работ она построила влиятельную концепцию того, откуда берется понимание других людей, как и из какого материала человек его создает, на чем основывает. Базируясь на определенном опыте, ребенок очень рано может выделять в окружающей реальности весьма подробные намерения других людей.
В возрасте полутора лет дети могут распознавать не просто намерения отказать в получении какой-нибудь игрушки, но и его основание. Они видят разницу между ситуациями, когда взрослый отвлекся и поэтому не может подать игрушку, когда он запрещает пользоваться игрушкой или когда он не услышал и поэтому не подает игрушку, которую ребенок просит.
Роль коммуникации при определении намерений
Другие авторы решили посмотреть, что будет, если мы сведем все многообразие возможных признаков живого объекта к тому, что у него будет некая ориентация, возможность выбора. Будет ли в этом случае младенец приписывать цель этому существу? Им стал зеленый овальчик на экране, который разворачивался то в одну сторону, то в другую к символам на экране (к условной пище), потом выбирал один из них и двигался к нему .
Оказалось, что дети в возрасте семи или восьми месяцев удивлялись в соответствии с представлениями о намерении по отношению к выбору зелененького овальчика так же, как и по отношению к выбору руки человека. Но обязательным условием было то, чтобы экспериментатор предварительно коммуницировал с этим «существом». Экспериментатор говорил: «Привет, привет!», тот ему пищал что-то в ответ, двигался; экспериментатор говорил: «Как твое настроение?» ― тот снова реагировал.
Дети начинали приписывать зеленому овальчику намерения и цели в выборе объектов при условии коммуникации. А если коммуникативного условия предварительно не было, то, соответственно, этот зелененький овальчик не воспринимался как кто-то, кто может обладать целями и хотеть намеренно что-то выбрать. Достаточно всего лишь участия в коммуникации между теми, кого видит ребенок, чтобы он стал ожидать от них поведения в соответствии с характеристиками живого. Это весьма сложная конструкция, но работающая. Получается, она позволяет ребенку в младенчестве многое распознавать и пользоваться этим, для того чтобы быстро вычленить, где человек, где близкий человек, где человек, который готов учить и заботиться.
Источник: am-world.ru
Новорожденный только что совершил одно из самых трудных путешествий в своей жизни, пройдя через родильный проход во внешний мир, где его безопасность и благополучие полностью зависят от других; ему неизвестно даже, как сообщить о своих потребностях, пока он не обнаруживает, что плач некоторым образом помогает. Сердце его должно проталкивать кровь через его тело совершенно новым способом, потому что некоторые из кровеносных сосудов, используемых после рождения, не использовались раньше, и его кровообращение вначале действует не очень хорошо. А между тем он больше нуждается в снабжении кровью; особенно нуждается в этом его голова, потому что мозг его требует в это время добавочной крови для роста. Его легким также требуется время, чтобы вполне приспособиться к их новой работе, так что и дыхание может оказаться проблемой.
Теперь ему приходится получать пищу с помощью сосания, а не автоматически из материнской крови; первое время он испытывает трудности и в этом, если его нервы и мышцы, связанные с этим действием, не координированы надлежащим образом.
Мать помогает ему в этом положении, часто помещая его как можно ближе к прежнему внутриутробному состоянию. Наилучшее возможное приближение – когда мать убаюкивает ребенка в руках, тесно прижимая его к своей груди, источнику его пищи. Это тепло и эта близость отчасти удовлетворяют его влечения и несколько облегчают его беспокойство, а убаюкивание и ласки матери помогают его дыханию и кровообращению.
По мере того как развивается его мозг, младенец все более способен обходиться без материнских рук и все увереннее чувствует себя в мире, потому что лучше его понимает.
Есть основания полагать, что ребенок, которого не ласкают, просто позволяя ему вволю сосать, развивается медленнее и более пуглив, чем дети, которых ласкают. Более того, изучение развития сотен детей привело к выводу, что если ребенка по-настоящему любят, это способствует развитию его мозга. Во всяком случае мать, привязанная к ребенку, лучше справляется со своим делом, чем равнодушная мать. Как бы тщательно мать ни исполняла все процедуры, необходимые для благополучия ребенка, всего этого недостаточно, если она, кроме того, не пошлепывает его и не прижимает к себе. Известны даже случаи, когда дети, вовсе лишенные ласки, погибали от функционального расстройства при обильном питании и безупречном гигиеническом уходе.
Надо иметь в виду, что младенец боится мира и, вероятно, тоскует о месте, куда нет возврата. Думать он не способен, и, у него нет действенных внутренних способов справиться со своими страхами и желаниями. И если его желудок может быть наполнен из бутылочки, то лучший способ внушить ему ощущение безопасности и побудить его расти – это материнские объятия. style=’font-size:18.0pt;font-family:»Times New Roman»,»serif»; font-weight:bold’>
Источник: med-books.info
Хочу поделиться еще вот такой историей.
Не знаю, насколько она мистическая, просто меня удивляет степень осознанности человека в грудном возрасте.
Сама история такова. Это первое мое воспоминание о себе. Я в лежачей коляске, мама везет меня по улице, судя по тому, что надо мною зеленые кроны деревьев, и солнце греет достаточно сильно, это лето или поздняя весна. Я хочу спать, но мелькающий свет мешает, я очень хочу попросить маму надвинуть мне косынку на глаза, я вижу край этой косынки, голубой, в цветочек. У меня в голове отчетливая фраза, которую я хочу сказать, вполне по-взрослому составленная, но вместо слов изо рта вырывается только недовольное хныканье. Меня это очень раздражает, я изо всех сил пытаюсь сказать вполне человеческие слова, но речевой аппарат не слушается, я хнычу все громче, и тут мама, догадавшись, прикрывает мне глаза. Успокоенная, я засыпаю. Когда подросла, я расспрашивала ее о том, что помню, и она подтвердила, что такая косынка у меня действительно была как раз в описываемое время.
И еще историю рассказала знакомая. У них во дворе было множество молодых мамочек, они часто гуляли все вместе, и то одна, то другая отбегали в магазин или домой до туалета, а подруги приглядывали за их младенцами. И вот был среди этих малышей один, который пугал знакомую до мурашек. Ну как обычно общаются с малышами? Ути-пуси, стишки, песенки, или просто говорят успокаивающим голосом разные милые пустяки. На всех детишек это действовало примерно одинаково, но не на того, о котором идет речь. Он просто смотрел на знакомую, и глаза у него были глазами человека, много повидавшего, прожившего большую трудную жизнь. Он не улыбался, не гулил, просто смотрел, и в его взгляде она читала усталость и, почему-то, укор. Примерно к годовалому возрасту выражение его глаз изменилось.
И еще, пока писала, вспомнила. Как-то раз я вышла из комнаты, в которой спал сын, ему было месяца четыре. Через минут двадцать я к нему заглянула, и увидела, что ребенок плачет. Но не так, как обычно плачут младенцы — они кричат, мамы знают, как это бывает. Он лежал, повернув головку к окну, смотрел в окно, и по щекам катились слезы. Он только тихонько всхлипывал. Я никогда не видела и не слышала, чтобы младенцы плакали так. Я подошла и, взяв на руки, успокоила его. Может быть, конечно, это в пределах нормы, в данном случае я могу опираться только на опыт других родительниц.
Кстати, мой же сын в возрасте трех лет потряс нас всех фразой, вырвавшейся у него в приступе гнева: "Всех посажу, всех расстреляю!" Мы только переглянулись. Понятно, что рассказы про репрессии мы ему на ночь не читали. Удивлял он также знакомых, которые, когда стучали к нам в дверь, слышали из-за двери сказанное с совершенно начальственными интонациями "Да-да!" Мы так никогда не говорили. У него вообще в поведении проскакивает с самого раннего возраста этакая начальственность. Мы шутим, что в прошлой жизни он был султаном, или, как минимум, большим боссом.
В связи с этими историями мне вспомнились близнецы из «Мэри Поппинс». Может быть, до определенного момента мы действительно что-то помним? Может такое быть, чтобы человек рождался осознанным, и потом все забывал? А какие Ваши первые воспоминания о себе?
© maro
Источник: www.yaplakal.com
Порой мы, взрослые, негодуя на своего отрока, выкрикиваем сгоряча: "Что в твоей голове? О чем ты думаешь?"
Сами того не понимая, мы затрагиваем извечную проблему, которая стала почти философской насмешкой над самими взрослыми.
А вот мы сейчас и попробуем заглянуть в потаённые запретные закутки подростковых раздумий и проблем.
Размышления о школе
Вот о чём, о чём, но только не об учёбе болит голова наших великомудрых детишек. Тройка по математике их бы вообще не волновала никогда, если бы не родительский напор и истерические требования.
Дети даже не понимают для чего нужно изучать кучу разных предметов, которые никогда не пригодятся в жизни — это, опять-таки, из жизненного опыта родителей и с их слов.
Когда ученики слышат утверждение, что учиться надо только для того, чтобы ум в порядок привести, то они недоверчиво улыбаются, но спорить не берутся — себе дороже. Они, наши дети, гораздо умнее нас, смышлёнее и даже мудрее. А тройка по алгебре — не показатель умственной отсталости.
И если ребёнок увлечён каким-то предметом, то этот интерес надо подпитывать, поддерживать и развивать, а не распылять талант на всевозможные "удовлетворительные" умения и знания. Пусть ребёнок сам поймёт важность обучения и сделает свои главные выводы, а родители хитро и умело должны подтолкнуть его к этим выводам.
А учителя…
Из подслушанного разговора:
— Каждый учитель считает свой предмет самым главным и если выполнять все домашки "по-серьёзке", то и дня не хватит.
— Конечно же, учителя разбираются в своих предметах, а вот другими предметами даже не интересуются. А мы должны всё знать.
— Вот пусть сами попробуют хотя бы один раз побывать на нашем месте. Надо ввести закон, чтобы учителя знали все предметы на пятёрку, вот тогда пусть и от нас требуют.
— Это что ж такое получается? Значит, любой троечник знает больше любого учителя?
Обидно услышать такие слова в свой адрес, но, согласитесь, есть в этом горькая правда, есть.
И учителям, и родителям необходимо прозреть от своей одержимости.
Поскольку педагоги тесно связаны с детьми на долгие годы, надо учиться тонко чувствовать детскую душу и тем более, никак уж нельзя "ударить в грязь лицом".
Родители — кто они?
Вот несколько высказываний, которые раскрывают истинную картину того, как о нас, о взрослых, рассуждают как младшие школьники, так и среднеклассники, и страшеклассники:
- Моя мама уже старая, ей уже 38 лет.
- Родители ругают меня за тройки, а сами даже уравнение решить не могут.
- Папа хочет гордиться мной, а я не медаль, чтобы мной гордиться.
- Для бабушки главное, чтобы в квартире было чисто, и был сварен суп. Поэтому она все время что-то моет или варит.
- Мама купила мне такие брюки, хоть прячься, а то засмеют. Ничего не понимает в моде.
- И почему все взрослые такие отсталые? Я ей говорю, что хочу триальный велосипед, а она, радостная такая, подарила мне какой-то отстойный "Орлёнок", ещё обижается, что я не обрадовался.
- Мама думает, что я маленький. А я уже большой, хватит меня нянчить. Я лучше её знаю, как надо!
- Папа считает себя умным, а сам всю жизнь только и делает, что работает.
- О чём только думают, эти родители? Они думают, что можно прожить на одну зарплату.
- Да у взрослых вообще нет никаких проблем, вот и цепляются к нам со своими расспросами.
- Я пошёл с Аней кататься на скейтах, а мама сразу заволновалась, говорит, что женихаться ещё рано, что надо думать о школе, а не о девочках.
- Почему мой папа не олигарх? Я вырасту и обязательно стану бизнесменом, хотя родители насмехаются надо мной.
Да-да, уважаемые взрослые, именно так и думают о нас наши дети. Они пока считают нас отсталыми, старыми, несовременными и занудными.
А может, тряхнуть "стариной" и доказать им, что мы ещё молодые, современные и всепонимающие? А ещё дети должны видеть в родителе лучшего друга, а не няньку-надзирателя.
Любовь
При этом слове вдруг кровь закипает в жилах: "Какая любовь? Я выбью из него эту дурь, пусть лучше думает об уроках".
Но именно это эмоциональное состояние ребёнка важно прочувствовать и даже воспользоваться его растерянностью и наладить с ним тесный контакт и дружеские отношения.
Именно в это время решаются ваши дальнейшие взаимоотношения:
- Представьте: семиклассник лежит на диване, смотрит безотрывно в потолок и слушает какую-то заунывную песню. Мало того, он весь в песенных переживаниях и откровенно сочувствует, кому бы вы думали?
А в этой песенке парнишечка поёт, нет, страдает о расставании с любимой девушкой, о сером существовании без неё, сожалеет, что она ушла к другому, и клянётся в вечной любви и верности.
Вопрос на засыпку: как бы поступили вы, случись такая картина с вашими 13-14-летними мальчиками?
А вот и неправильно!
Никаких насмешек, стыдливых окриков или возмущения быть не должно. Только терпение, выдержка и такт!
Учитесь понимать душу своих детей, а при необходимости умело повернуть настроение ребёнка в нужное русло.
Мечты
О чём мечтают наши дети? О самом значительном (в их понимании) из того, что они увидели и услышали. Дети очень впечатлительны и с лёгкость поддаются вдохновляющей силе и радужной мечте. И переубедить их бывает очень сложно, для этого нужны более сильные и яркие впечатления, коими взрослые из-за своей занятости удивить, порой, не могут.
Никакая информация о заблуждении в том или ином вопросе не имеет никакого воздействия на ребёнка. Простыми объяснениями, призывами к рассудительности и даже весомыми аргументами не выбить из подрастающего поколения их убеждения. Понимание может состояться только на эмоциональном уровне.
Дети живут в мире своих фантазий. Им кажется, что они могут перевернуть этот мир и мечтают о себе и о своих будущих великих делах, которые им под силу — в этом они точно уверены.
Величайшая трагедия для ребёнка — потерять веру в свой идеал:
- Дети не понимают, почему у родителей всегда не хватает денег на их мечту — ведь это так просто — быть богатым и щедрым. Вот когда они вырастут, то обязательно будут жить в достатке, и ни в чём не будут отказывать своим детям.
- Мечтают наши дети и о том, какими важными они станут, весомыми в обществе и статусными, не то, что родители.
- Никогда не мечтает ребёнок быть серьёзным и скучным, как его "предки". И никогда он не будет заниматься такой монотонной неинтересной работой, какой заняты родители. А порой даже наоборот, ребёнок хочет пойти по профессиональной родительской дорожке и обязательно хочет показать всем и вся, как надо правильно работать.
- С точки зрения детей, взрослые — это просто неудачники. Им кажется, что жизнь на самом деле совсем другая, и счастье должно быть на каждом шагу.
- В своих мечтах дети живут на необитаемых островах, погружаются на дно океана, летают в космос, создают уникальные компьютерные программы, становятся президентами, борются со злом и несправедливостью, много раз умирают и воскресают в героических битвах. Да, это мир фантазий, приносящий детям огромную радость.
Конечно, никаких материальных средств не хватит, чтобы исполнить такие желания. Но ребёнок счастлив, просто думая об этом. Он хочет победить весь мир и достичь своей мечты.
Со временем его буйные фантазии утихнут, изменяться мечты и рассудительность овладеет их умами, но это будет потом.
А пока родители не должны ломать детские тайны. Родители просто обязаны принять правила игры будущих победителей и совершенно незаметно тайными педагогическими ходами направить мечту в нужное русло.
Конечно же, уважаемые педагоги и родители, никто не знает ваших воспитанников лучше вас. Но, всё-таки, постарайтесь быть чрезмерно внимательными к своим детям, реагируйте на малейшую вибрацию в их головах и сердцах, чтоб ненароком не упустить момент невозврата.
Источник: samopoznanie.ru