Понятие конфликта трактуется в рамках социальной психологии достаточно широко. По существу оно оказывается эквивалентным философскому понятию противоречия. Исследование проблемы противоречия (конфликта) является для марксистско-ленинской теории традиционным. Методологической основой анализа противоречия служит, как известно, учение диалектического материализма, в котором эта категория является ключевой. В марксистской общесоциологической теории – историческом материализме – понятие противоречия в его социальном проявлении детально исследуется в связи с проблемами диалектики производительных сил и производственных отношений, базиса и надстройки, классов и классовой борьбы, государства, социальной революции и т. д. Теория научного коммунизма прослеживает конкретные проявления законов классовой борьбы и революции при переходе от капиталистической общественно-экономической формации к коммунистической. Изучению проблем конфликта посвящены также многочисленные марксистские исследования в области политической экономии, истории, этики, юриспруденции, педагогики.
В зарубежной литературе лишь последние пятнадцать-двадцать лет отмечены значительным повышением интереса к проблеме социального конфликта. Эта тема представлена во многих работах, авторами которых являются международники, философы, социологи, экономисты, психологи. Показательна наметившаяся в буржуазном обществоведении тенденция выделять особую междисциплинарную область, посвященную изучению конфликта, – так называемую конфликтологию. Возрастание интереса к проблеме конфликта диктуется целым рядом причин. В первую очередь здесь, видимо, следует назвать дальнейшее обострение противоречий современного капитализма, что ставит перед буржуазными идеологами задачу поиска способов хотя бы временной стабилизации социально-политических устоев капиталистического общества. Необходимость теоретического осмысления различных аспектов современных международных отношений, и в частности международного конфликта, также стимулировала повышение интереса к рассматриваемой проблеме. И, наконец, следует отметить характерное для эпохи научно-технической революции умножение и усложнение системы социальных связей личности как важную социально-психологическую предпосылку исследовательского интереса к конфликту.
Зарубежная социальная психология с самого начала своего возникновения уделяла теме конфликта большое внимание. Достаточно упомянуть таких ее основателей, как Фрейд, Левин, Шериф, в работах которых эта тема была доминирующей. Имманентная буржуазной социальной психологии, как и всему буржуазному обществоведению, тенденция психологизировать социальные процессы проявляется и в подходе к конфликту.
Всякий социальный конфликт рассматривается как явление, имеющее по преимуществу психологические и социально-психологические корни. Такая постановка вопроса, во-первых, не позволяет увидеть существо социального конфликта и, во-вторых, неверно ориентирует в исследовании самих социально-психологических его аспектов.
С позиций марксистской методологии социальный конфликт обусловлен в первую очередь объективными социально-экономическими детерминантами. Вместе с тем очевидно, что конфликт представляет собой сложное комплексное явление, и основанием для широкого поля социально-психологических исследований этого феномена служит, с одной стороны, присутствие вторичных социально-психологических аспектов, сторон во всяком конфликте, а с другой – наличие частного класса конфликтов, порождаемых социально-психологическими факторами.
Важным методологическим ориентиром всякого исследования служит адекватная понятийная схема изучаемого явления. В данной статье предпринимается попытка вычленения круга понятий, важного для социально-психологического исследования конфликта. Упомянутый круг понятий мы рассмотрим в рамках четырех основных категориальных групп: структура конфликта, его динамика, функции и типология.
Структура конфликта. Анализируя структуру конфликта, можно выделить следующие основные понятия: стороны (участники) конфликта, условия протекания конфликта, образы конфликтной ситуации, возможные действия участников конфликта, исходы конфликтных действий. Рассмотрим перечисленные понятия по порядку.
Стороны конфликта. Участниками, или сторонами, конфликта могут быть отдельные индивиды, социальные группы и организации, государства, коалиции государств и так далее. С точки зрения специальных интересов социальной психологии, исследующей внутриличностные (интраперсональные), межличностные (интерперсональные) и межгрупповые (интергрупповые) конфликты, наиболее типичными сторонами конфликта являются, по-видимому, отдельные аспекты личности, сами личности и социальные группы. В плане такой классификации сторон возможны конфликты типа: аспект личности – аспект личности, личность – личность, личность – группа, группа – группа. Участники конфликта характеризуются, вообще говоря, широким набором существенных в том или ином отношении признаков. В социально-психологическом отношении участники конфликта характеризуются в первую очередь мотивами, целями, ценностями, установками и пр.
Условия протекания конфликта. Помимо характеристик участников, конфликт существенно зависит от внешнего контекста, в котором он возникает и развивается. Важной составной частью этого контекста выступает социально-психологическая среда, представленная обычно различными социальными группами с их специфической структурой, динамикой, нормами; ценностями и т. д. При этом важно подчеркнуть, что социально-групповую среду необходимо понимать достаточно широко, не ограничиваясь лишь ближайшим окружением личности. Тенденция к такому сужению понятия среды характерна для большинства буржуазных авторов. Типичным примером в этом отношении может служить позиция сторонников интеракционизма в социальной психологии. Последние по существу ограничивают понятие среды контекстом малой группы. Для марксистских исследований характерно значительно более широкое понимание социальной среды личности, существенно включающее в себя помимо малых групп большие социальные группы, такие, как классы, нации, профессиональные группы и т. д. Без учета влияния этого более широкого контекста невозможно понять содержательную сторону мотивов, ценностей, норм и других социально-психологических аспектов социальных процессов вообще и конфликта в частности (Дилигенский, 1969; Буева, 1968).
Образы конфликтной ситуации. Характеристики участников конфликта и особенности условий его протекания определяют конфликтное поведение сторон.
нако указанное определяющее влияние никогда не осуществляется непосредственно. Опосредствующим звеном выступают идеальные картины, образы конфликтной ситуации, имеющиеся у каждого из участников конфликта. Эти внутренние картины ситуации включают представления участников о самих себе (своих мотивах, целях, ценностях, возможностях и т. п.), представление о противостоящих сторонах (их мотивах, целях, ценностях, возможностях и т. п.) и представление о среде, в которой складываются конфликтные отношения. Именно эти образы, идеальные картины конфликтной ситуации, а не сама реальность являются непосредственной детерминантой конфликтного поведения участников. Последнее обстоятельство представляется принципиально важным с точки зрения социально-психологических исследований конфликта. Оно обнаруживает, возможно, наиболее существенный срез социального конфликта как объекта социально-психологического анализа.
В целом образы, внутренние картины конфликтной ситуации порождаются и обусловливаются объективной реальностью. Однако отношения образов и реальности весьма сложны, и они допускают, в частности, случаи серьезного расхождения. Ниже мы еще остановимся на этом вопросе.
Возможные действия участников конфликта. Образы конфликтной ситуации, имеющиеся у ее участников, определяют набор возможных действий, предпринимаемых сторонами. Поскольку действия противостоящих сторон в большой степени влияют друг на друга, взаимообусловливаются, в любом конфликте они приобретают характер взаимодействия.
метим, кстати, что в теории игр, исследующей формальные модели конфликта, существует специальный термин для описания действия, учитывающего все возможные ответные реакции противостоящей стороны. Мы имеем в виду термин «стратегия», играющий ключевую роль в случае матричного представления конфликта. Существенно отметить, что помимо своей непосредственной функции, например способствовать достижению своих целей, препятствовать достижению целей противостоящей стороны и т. п., действия включают также моменты общения сторон и играют в этой связи важную информационную функцию.
Как отмечает Т. Шеллинг (Schelling, 1963), имея в виду конфликтную ситуацию, слова часто дешевы, участники предпочитают судить о намерениях, ценностях, возможностях противостоящих сторон в первую очередь не по их словам, а по их действиям. Аналогичным образом они часто обращаются к действиям для того, чтобы передать противостоящей стороне свои намерения, оценки и демонстрировать свои возможности.
Исходы конфликтных действий. Исходы (или, иными словами, последствия, результаты конфликтных действий) не представляют собой нечто, лежащее за пределами самого конфликта. Напротив, они органично вплетены в самый конфликт. Во-первых, они включаются в конфликт на идеальном уровне: участники конфликта с самого начала имеют некоторый образ возможных исходов и в соответствии с этим образом выбирают свое поведение.
менее существенно, однако, что и сами реальные последствия конфликтных действий оказываются составным элементом процесса конфликтного взаимодействия. Как правило, в конфликте действия предпринимаются по частям и поэтому перемежаются с их результатами. Осознание этих результатов, коррекция участниками своих представлений о конфликтной ситуации на основе такого осознания – важный момент конфликтного взаимодействия.
Динамика конфликта. Всякий реальный конфликт представляет собой процесс. Рассмотрение конфликта в динамике предполагает вычленение стадий конфликта. К их числу можно отнести следующие: а) возникновение объективной конфликтной ситуации; б) осознание объективной конфликтной ситуации; в) переход к конфликтному поведению; г) разрешение конфликта.
Возникновение объективной конфликтной ситуации. В большинстве случаев конфликт порождается определенной объективной конфликтной ситуацией. Существо последней в общем и схематичном виде можно представить следующим образом. Стороны А и Б оказываются участниками объективной конфликтной ситуации, если стремление стороны А к достижению некоторого желаемого для нее состояния С объективно препятствует достижению стороной Б некоторого желаемого для нее состояния Д и наоборот. В частных случаях С и Д могут совпадать. Это, например, имеет место, когда оба участника, А и Б, стремятся к одной и той же цели, но при этом достижение этой цели одним из них исключает достижение ее другим. Кроме того, А и В могут оказаться сторонами одной и той же личности, в этом случае мы имеем дело с внутриличностным конфликтом.
Какое-то время объективная конфликтность ситуации не осознается сторонами. Эту стадию поэтому можно назвать стадией потенциального конфликта, ибо подлинным конфликтом он становится лишь после восприятия, осознания объективной ситуации ее участниками.
Осознание объективной конфликтной ситуации. Чтобы конфликт стал реальным, участники его должны осознать сложившуюся ситуацию как конфликтную. Именно восприятие, понимание реальности как конфликтной порождает конфликтное поведение. Обычно понимание ситуации в качестве конфликт-ной является результатом осмысления реально сложившегося объективного противоречия интересов, стремлений. Однако нередко конфликтность образов возникает в случае, когда объективная основа конфликта отсутствует. Более детально возможны следующие варианты отношений между идеальными картинами и реальностью:
1. Объективная конфликтная ситуация существует, и стороны считают, что структура их целей, интересов конфликтна, и правильно понимают существо реального конфликта, то есть правильно оценивают себя, друг друга и ситуацию в целом. В этом случае перед нами адекватно понятый конфликт.
2. Объективная конфликтная ситуация существует, и стороны воспринимают ситуацию как конфликтную, однако с теми или иными существенными отклонениями от действительности. Это случай неадекватно понятого конфликта.
3. Объективная конфликтная ситуация существует, но она не осознается сторонами. В этом случае мы по сути не имеем дело с конфликтом как социально-психологическим явлением, поскольку психологически он не существует для сторон и они конфликтным образом не взаимодействуют.
4. Объективная конфликтная ситуация отсутствует, но тем не менее отношения сторон ошибочно воспринимаются ими как конфликтные. В этом случае мы имеем дело с так называемым ложным конфликтом.
5. Конфликтность отсутствует и объективно, и на уровне осознания.
Для социально-психологического анализа, по-видимому, особенно интересны случаи неадекватно понятого и ложного конфликта. Поскольку именно внутренняя картина ситуации, имеющаяся у участников, определяет их непосредственное поведение в конфликте, важно тщательно исследовать, с одной стороны, факторы, определяющие ее отклонение от реальности (например, уровень информированности участников, структура их коммуникаций и т. д.), и с другой – механизм влияния самих этих отклонений на течение конфликта (его продолжительность, интенсивность, характер разрешения и т. п.).
Кроме того, осознание ситуации как конфликтной всегда сопровождается эмоциональным окрашиванием. Возникающие эмоциональные состояния оказываются включенными в динамику любого конфликта, активно влияя на его течение и исход. Механизм возникновения и влияния эмоциональных состояний участников конфликта на его развитие также является специфической проблемой социально-психологического анализа.
Переход к конфликтному поведению. Помимо эмоционального окрашивания, осознание конфликтной ситуации может сопровождаться переходом к конфликтному поведению сторон. Конфликтное поведение можно определить как действия, направленные на то, чтобы прямо или косвенно блокировать достижение противостоящей стороной ее целей, намерений и так далее. Заметим, что необходимым условием, необходимым признаком конфликтного поведения является его осознание сторонами в качестве именно конфликтного. Если, например, сторона А предпринимает действия, блокирующие достижение стороной Б ее целей, но при этом ни А, ни Б не сознают, что эти действия препятствуют Б, то поведение А нельзя назвать конфликтным.
Конфликтное поведение одной стороны по отношению к другой не обязательно является результатом осознания конфликтной ситуации между этими сторонами. Конфликтное поведение А по отношению к Б может быть, например, формой снятия внутренних напряжений А. В этом случае мы обычно имеем дело с переходом внутреннего конфликта во внешний.
Конфликтные действия резко обостряют эмоциональный фон протекания конфликта, эмоции же, в свою очередь, стимулируют конфликтное поведение. Вообще существенно, что взаимные конфликтные действия способны видоизменять, усложнять первоначальную конфликтную структуру, привнося новые стимулы для дальнейших действий. Таким образом, стадия конфликтного поведения порождает тенденции к эскалированию, дестабилизации конфликта.
Вместе с тем этой же стадии свойственны и тенденция противоположного характера. Дело в том, что конфликтные действия выполняют в известном смысле познавательную функцию. Стороны вступают в конфликт с некоторыми гипотетическими, априорными картинами своих интересов, возможностей и т. п., намерений, ценностей другой стороны и определенными предположительными оценками среды. В ходе конфликтных действий стороны сталкиваются с самой действительностью, которая корректирует их первоначальные априорные картины. Эта коррекция приводит к более адекватному пониманию сторонами имеющейся ситуации, что, в свою очередь, обычно способствует разрешению конфликта по крайней мере в форме прекращения конфликтных действий.
Нередко конфликт отождествляют со стадией конфликтного поведения. Такое отождествление представляется ошибочным: конфликт – значительно более сложное, многогранное явление. Однако справедливо, что переход к конфликтному поведению означает вступление конфликта в свою открытую, явную и обычно наиболее острую стадию. И поэтому, естественно, что в первую очередь на устранение конфликтного поведения направлены различные способы разрешения конфликта.
Разрешение конфликта. Разрешение – заключительная стадия эволюции конфликта. Разрешение конфликта возможно, во-первых, за счет преобразования самой объективной конфликтной ситуации и, во-вторых, за счет преобразования образов ситуации, имеющихся у сторон. Вместе с тем и в том и другом случаях возможно двоякое разрешение конф-ликта: частичное, когда исключается только конфликтное поведение, но не исключается внутреннее сдерживаемое побуждение к конфликту у сторон, и полное, когда конфликт устраняется и на уровне фактического поведения, и на внутреннем уровне. Полное устранение конфликта за счет преобразования объективной конфликтной ситуации мы имеем, например, когда посредством разведения сторон они лишаются возможности и необходимости контакта и, следовательно, конфликтного взаимодействия (перевод одного из конфликтующих сотрудников в другое подразделение). К тому же типу относится разрешение конфликта, состоящего в борьбе сторон за некоторые ограниченные ресурсы, посредством изыскания дополнительных ресурсов и полного удовлетворения ими обеих сторон. (Покупка второго телевизора в семье, если два ее члена желают одновременно смотреть разные программы.)
Частичное разрешение конфликта на объективном уровне имеет место, когда посредством соответствующей модификации реальных условий среды конфликтная ситуация преобразуется таким образом, что стороны оказываются незаинтересованными в продолжении конфликтных действий, хотя стремление достичь первоначальной цели у сторон остается. К этому типу относятся, например, многие чисто административные решения конфликта, вводящие определенные запреты и санкции на случай их нарушения.
Разрешение конфликта посредством изменения образов, имеющихся у сторон, – особенно интересный для социального психолога случай. Подобное разрешение конфликта (полное или частичное) предполагает прежде всего переструктурирование имеющихся ценностей, мотивов, установок, а также принятие новых, и поэтому здесь уместен весь арсенал средств, разрабатываемых социальной психологией для этих целей.
Заключая рассмотрение динамики конфликта, уместно отметить также следующее. Во-первых, все сказанное выше относительно динамики конфликта не следует понимать в том смысле, что всякий конфликт непременно проходит каждую из перечисленных стадий. Например, сложившаяся объективная конфликтная ситуация может остаться незамеченной, не воспринятой сторонами. В этом случае конфликт ограничится своей первой стадией и останется на уровне потенциального. С другой стороны, стадия восприятия ситуации как конфликтной может наступить в условиях, когда объективная конфликтная ситуация отсутствует. Далее, разрешение конфликта может последовать непосредственно за его восприятием, прежде чем стороны предпримут какие-то конфликтные действия в отношении друг друга. Исследования социально-психологических факторов, влияющих на тот или иной вариант течения конфликта, – одна из задач социального психолога.
Во-вторых, важным моментом динамики конфликта являются его возможные переходы из одних форм в другие. Диапазон таких переходов весьма широк. Например, внутренний конфликт (внутриличностный, внутригрупповой) может переходить во внешний (межличностный, межгрупповой) и внешний – во внутренний. Последнее, в частности, имеет, место в случае частичного разрешения конфликтов, когда тем или иным образом пресекается конфликтное поведение, направленное вовне (на противостоящую сторону), но внутреннее стремление к этому конфликтному поведению не исчезает, а лишь сдерживается, порождая тем самым внутреннее напряжение, внутренний конфликт. Далее, упоминавшийся нами ложный конфликт, то есть конфликт, возникающий при отсутствии объективной конфликтной ситуации в силу ошибочного взаимного восприятия сторон, может трансформироваться в истинный, подлинный. Аналогичным образом истинный (ложный) конфликт по одному поводу может перейти в истинный (ложный) конфликт по другому поводу и т. д. Последнее, например, происходит, когда конфликт, возникший на личной почве, перерастает в деловой и обратно.
При исследовании взаимоотношений в различных группах социальному психологу довольно часто также приходится сталкиваться с серией частных, на первый взгляд неоправданных конфликтов, которые на самом деле репрезентируют какой-то глубокий, серьезный конфликт. Последний, являясь базовым, иррадиирует, обрастая совокупностью внешних, более мелких конфликтов.
Функции конфликта. Если исходить из большого числа социально-психологических исследований, направленных на поиски путей устранения конфликта из внутриличностной сферы, сферы межличностных, внутригрупповых и межгрупповых отношений, то легко прийти к ошибочному выводу, что конфликт играет лишь негативную роль, выполняет лишь деструктивную функцию. В действительности, однако, социальный конфликт, будучи одним из наиболее ярких проявлений противоречия, сам внутренне противоречив, выполняя не только деструктивную, но и конструктивную функцию. При выяснении роли конфликта принципиально важен конкретный подход. Один и тот же конфликт может быть деструктивным в одном отношении и конструктивным в другом, играть негативную роль на одном этапе развития, в одних конкретных обстоятельствах и позитивную – на другом этапе, в другой конкретной ситуации.
Деструктивная функция конфликта. Проявления деструктивных функций конфликта крайне разнообразны. Внутриличностный конфликт, например, порождает состояние психологического дискомфорта, который влечет, в свою очередь, серию различных негативных последствий и в крайних случаях может привести к разрушению личности. На уровне группы конфликт может нарушать систему коммуникаций, взаимосвязей, ослаблять ценностно-ориентационное единство, снижать групповую сплоченность и в итоге понижать эффективность функционирования группы в целом. Аналогичным образом деструктивные функции конфликта проявляются и в межгрупповых взаимоотношениях. Заметим, что деструктивное влияние конфликта может иметь место на каждом из этапов его эволюции: этапе объективной конфликтной ситуации, этапе ее осознания сторонами, этапе конфликтного поведения, а также на стадии разрешения конфликта. Особенно остро деструктивные воздействия конфликта обнаруживаются обычно на стадии конфликтного поведения, конфликтных действий.
Конструктивная функция конфликта. Конструктивные воздействия конфликта также весьма многообразны. Так общеизвестно, что внутриличностный конфликт не только способен оказывать негативное влияние на личность, но и часто служит мощным источником развития личности, ее совершенствования (например, в виде чувства неудовлетворенности собой) (Теоретические проблемы психологии личности, 1974). В групповых и межгрупповых отношениях конфликт может способствовать предотвращению застоя (стагнации), служит источником нововведений, развития (появление новых целей, норм, ценностей и т. п.). Конфликт, особенно на стадии конфликтного поведения, играет познавательную роль, роль практической проверки и коррекции имеющихся у сторон образов ситуации. Кроме того, обнаруживая, обнажая объективные противоречия, существующие между членами группы (группами), и устраняя их на стадии разрешения, конфликт освобождает группу от подтачивающих ее факторов и тем самым способствует ее стабилизации. Общеизвестно также, что внешний конфликт может выполнять интегративную функцию, сплачивая группу перед лицом внешней опасности, внешних проблем. Как это видно отчасти из вышесказанного, конструктивные функции конфликта, подобно его деструктивным функциям, могут проявлять себя на всех этапах эволюции конфликта.
Для марксизма в целом характерно подчеркивание именно двойственной роли социального конфликта, выполнение им не только деструктивной, но и конструктивной функции. Как известно, центральной идеей всей марксистской диалектики является трактовка противоречия как источника всякого развития вообще и социального прогресса в частности. Концепции классовой борьбы и социальной революции, служащие краеугольными камнями марксистской социальной теории, являются конкретной реализацией указанного диалектического принципа.
В отличие от марксизма буржуазному обществоведению свойственна тенденция к одностороннему рассмотрению конфликта, акцентирующему внимание на его деструктивных функциях. В области социологии типичным примером может служить позиция школы структурно-функционального анализа. Преследуя явно апологетические цели и ограничивая область исследования социальными механизмами, способствующими «интеграции», «адаптации», «сохранению равновесия» общества, Т. Парсонс, Р. Мертон и другие буржуазные социологи-функционалисты рассматривают противоречия и конфликты как аномалию, своего рода социальную болезнь.
Совершенно отчетливый акцент на деструктивной функции конфликта свойствен также основным направлениям зарубежной психологии и социальной психологии. Психоаналитическая теория с ее принципом удовольствия и трактовкой внутриличностного конфликта в качестве источника психических заболеваний, теория поля К. Левина с ее акцентом на сокращении напряжения, теория когнитивного диссонанса с ее сосредоточенностью на уменьшении, снятии диссонанса могут служить достаточно характерными примерами.
В современном буржуазном обществоведении наметилась, правда, тенденция рассматривать конфликт не только как явление деструктивное. Этот подход, идущий от Г. Зиммеля и связанный в первую очередь с именами Л. Козера, Р. Дарендорфа, М. Дойча, пытается вычленить позитивные функции конфликта (Coser, 1956; Dahrendorf, 1959; Deutsch, 1973). Однако, будучи ограничены социальными классовыми рамками, буржуазные исследователи трактуют эти позитивные функции весьма односторонне, с позиций социального консерватизма и социальной апологетики, отождествляя их по существу со способностью конфликта служить целям стабилизации и адаптации сложившейся социальной системы.
Типология конфликта. Как уже отмечалось, социальные конфликты исследуются целым рядом дисциплин, и в каждой из них существует множество различных типологий конфликта. Последнее справедливо и в отношении социальной психологии. В зарубежной литературе, например, различные классификации конфликта представлены в работах М. Дойча, А. Рапопорта, Д. Бернард, Л. Козера, Л. Понди, Р. Мака и Р. Снайдера и т. д.
Подобное разнообразие типологий конфликта неизбежно и оправданно. Изучая конфликт с самых различных точек зрения, исследователи могут выделять самые разные, существенные для их частных целей основания классификации и соответственно получать различные виды типологии[9]. Ввиду этого любые попытки предлагать какую-либо единственную, так сказать истинную, классификацию конфликта представляются заведомо неоправданными. Поскольку настоящая статья преследует методологические цели, мы ограничимся в рассмотрении проблемы типологии некоторыми методологическими замечаниями.
Типологизация конфликта играет важную методологическую роль. Она служит не только средством охвата и упорядочения накопленных знаний, что уже само по себе весьма существенно, но и часто играет заметную эвристическую роль в процессе получения новых знаний. Попытки проанализировать имеющиеся конкретные примеры конфликтных ситуаций с точки зрения выбранного основания классификации нередко обнаруживают совершенно новые аспекты конфликтов, ускользавшие ранее от внимания исследователя.
В полной мере, однако, методологическая роль типологизации конфликта может сказаться лишь при выполнении основных логических требований, предъявляемых к научной классификации. В частности, основание классификации должно быть четко выделено и последовательно проведено, в результате чего классификация должна оказаться полной (по выделенному основанию) и непересекающейся.
Упомянутые логические требования, однако, весьма часто нарушаются. В качестве характерного примера можно привести типологию конфликтов, предлагаемую М. Дойчем (Deutsch, 1973, pp. 11–15). Дойч выделяет следующие шесть типов конфликта:
1. «Подлинный конфликт». Это конфликт, «который существует объективно и воспринимается адекватно». (Если жена хочет использовать свободную комнату в доме для занятия живописью, а муж в качестве кабинета, они вступают в «истинный» конфликт.)
2. «Случайный, или условный, конфликт». Существование этого типа конфликта «зависит от легко изменяемых обстоятельств, что, однако, не осознается сторонами». («Подлинный конфликт» предыдущего примера превращается в «случайный», если допустить, что жена и муж не замечают, что имеется еще мансарда, гараж или какое-то другое помещение, которое легко может быть преобразовано в кабинет или студию.)
3. «Смещенный конфликт». В этом случае имеется в виду «явный конфликт», за которым скрывается некоторый другой, скрытый конфликт, лежащий в основе явного. (Предыдущий пример модифицируется в пример «смещенного конфликта», если энергичный спор по поводу свободной комнаты происходит в условиях, когда муж и жена фактически мало или совсем не заинтересованы в студии или кабинете, а возникшее столкновение служит проявлением какого-то другого, более серьезного, возможно даже неосознаваемого конфликта.)
4. «Неверно приписанный конфликт». Это конфликт «между ошибочно понятыми сторонами и как результат – по поводу ошибочно истолкованных проблем». (Когда, например, порицают ребенка за что-то, что он был вынужден сделать, исполняя предписание родителей.)
5. «Латентный конфликт». Это конфликт, «который должен был бы произойти, но которого нет», поскольку он по тем или иным причинам не осознается сторонами.
6. «Ложный конфликт». Это случай, когда отсутствуют «объективные основания» для конфликта, и последний существует только в силу ошибок восприятия, понимания.
В качестве оснований для классификации Дойч называет «отношение между объективным состоянием дел и состоянием дел, как оно воспринимается конфликтующими сторонами» (Deutsch, 1973, p. 11). Подобная формулировка, однако, не может выступать в роли действительного основания, поскольку она крайне неопределенна. Знакомство с самой классификацией и примерами позволяет предположить, что фактически в качестве основания используется наличие или отсутствие у конфликтов по крайней мере следующих трех признаков: существование объективной конфликтной ситуации, факт осознания этой ситуации и адекватность этого осознания. Поскольку основание классификации сколько-нибудь четко не сформулировано, полученные Дойчем типы конфликта часто пересекаются. Например, пятый тип конфликта не исключает третьего, четвертого и шестого, шестой не исключает третьего и четвертого, что, впрочем, признает и сам автор. Наконец, отсутствие четкого основания не позволяет выяснить, является ли приведенная классификация полной (по соответствующему основанию) или же она неполна.
Помимо затронутых выше аспектов: структуры, динамики, функций и типологии конфликта – имеется еще одна весьма существенная сторона рассматриваемой проблемы, заключающаяся в практическом отношении к конфликту. В рамках этого аспекта можно выделить целый ряд важных понятии: помимо упоминавшегося ранее разрешения конфликта, можно, например, назвать предотвращение конфликта, его профилактику, ослабление и т. п. Однако, как уже отмечалось, конфликт не является безусловно негативным и нежелательным, названные понятия являются частным случаем более общей позиции по отношению к конфликту, а именно позиции управления им. В плане управления конфликтом наряду с его разрешением, предотвращением, ослаблением и т. д. следует также назвать симптоматику, диагностику, прогнозирование и контролирование конфликта. Рассмотрение этого круга категорий, относящихся уже не к самому исследованию конфликта, а к практическому использованию результатов такого исследования, является большой самостоятельной проблемой и выходит за рамки настоящей статьи. Тем не менее хотелось бы подчеркнуть в заключение огромную значимость только что затронутого круга вопросов, поскольку именно практическим целям управления конфликтом во всех его аспектах служит собственно исследование конфликта, выявление его социально-психологических механизмов и закономерностей.
Литература:
Буева Л.П. Социальная среда и сознание личности. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1968.
Дилигенский Г.Г. Марксистская концепция классового сознания и ее критики // Вопросы философии. 1969. № 2.
Социальная психология и социальное планирование / Под ред. Е.С. Кузьмина, А.А. Бодалева. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1973.
Теоретические проблемы психологии личности / Под ред. Е.В. Шороховой, К.К. Платонова и др. М.: Наука, 1974.
Coser L. The function of social conflict. Glencoe: Free Press, 1956.
Dahrendorf R. Class and class conflict in industrial society. Stanford: Stanford University Press, 1959.
Deutsch M. The resolution of conflict. New Haven: Yale University Press, 1973.
Schelling T. The strategy of conflict. Cambridge: Harvard University Press, 1963.
Источник: kartaslov.ru
Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета Московского университета
Рецензенты:
доктор психологических наук Б. В. 3 е й г а р н и к, кандидат психологических наук Р. С. Н е м о в
Петровская Л. А, Теоретические и методические проблемы социально-психологического тренинга. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. — 168 с.
Монография знакомит читателя со сравнительно новой отраслью современной прикладной психологии, которая самым непосредственным образом затрагивает проблемы активного психологического воздействия и часто обозначается термином «социально-психологический тренинг».
В настоящее время социально-психологический тренинг представлен целым рядом форм. В работе делается акцент на одной из них — тренинге сензитивности. Подход автора к избранной теме — характеризуется, с одной стороны, ее рассмотрением в контексте принципов отечественной педагогики и психологии, а с другой стороны, органически включает критический анализ и осмысление традиций, сложившихся к настоящему времени в зарубежной психологии.
Предназначена для научных работников, преподавателей и студентов-психологов.
Лариса Андреевна Петровская
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И МЕТОДИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ТРЕНИНГА
Зав. редакцией Г. С. Ливанова. Редактор Г. П. Б а р к о в а. Обложка художника А. А. К у щ е н к о. Художественный редактор М. Ф. Евстафвева. Технический редактор К. С. Чистякова. Корректоры Л. А. Костылева, Л. А. Кузнецова
Тематический план 1982 г. № 29 ИБ № 1381
Сдано в набор 05.08 81. Подписано к печати 05.12.81. Л-74912. Формат 84 X 108 1/32. Бумага тип. № 3. Гарнитура литературная. Высокая печать. Усл. печ. л 8,82. Уч.-изд. л. 8,83. Тираж 15000 экз. Заказ 189. Цена 55 коп. Изд. № 1691
Ордена «Знак Почета» издательство Московского университета. 103009 Москва, ул. Герцена, 5/7. Типография ордена «Знак Почета» изд-ва МГУ. Москва, Ленинские горы
0304000000-034 29 — 82 077 (02)-82
© Издательство Московского университета, 1982 г.
Предисловие
В настоящей работе рассматриваются теоретические и методические проблемы новой области прикладной психологии — социально-психологического тренинга (СПТ). Новизна этой области проявляется, в частности, в том, что она не имеет вполне устоявшегося названия. В отечественной и зарубежной литературе фигурируют различные термины для ее обозначения, например лабораторный тренинг, активная социально-психологическая подготовка, активное социальное обучение и др. Термин «социально-психологический тренинг» — один из возможных. Он часто употребляется и, по-видимому, более устоявшийся по сравнению с другими, хотя и не безусловно адекватный1.
Содержание интересующей нас области весьма Многогранно и трудно укладывается в какое-либо одно определение. Самое существенное, что речь в этом случае идет о некоторой форме психологического воздействия в процессе интенсивного общения в групповом контексте. Воздействие направлено на повышение психологической компетентности участников в общении. Именно с этой точки зрения нами рассматриваются проблемы социально-психологического тренинга.
Проблемы психологического воздействия, традиционно разрабатываемые в педагогической психологии, психотерапии, в последнее время активно осваиваются и социальной психологией. В задачу нашей работы входит познакомить читателя с этой новой областью. Картина зарубежных исследований пред-ставлена в ней подходами, развиваемыми в русле так называемой «гуманистической психологии», и прежде
1 Данный термин введен в научный обиход психологами ГДР [136]
3
всего теорией и практикой, обосновываемой К. Роджерсом. При анализе отечественной традиции в разработке проблем психологического воздействия особое внимание уделяется педагогической системе В. А. Сухомлинского, которая, на наш взгляд, психологически пока еще недостаточно осмыслена. В работе, ‘в частности, освещаются три основных принципа этой системы. Первый состоит в акценте на перестройке совокупности отношений человека с окружающими людьми с целью воздействия на самого этого человека. Второй принцип касается обоснования диалогического характера педагогического общения. Наконец, третий принцип, особенно специфичный для концепции В. А. Сухомлинского, заключается в подчеркивании первостепенной важности соответствующего эмоционального отношения воспитателя и воспитываемого для развития эмоциональной чуткости, отзывчивости, сопереживания, которые В. А. Сухомлинский рассматривает в качестве основных предпосылок и важнейших характеристик психологической, социальной зрелости личности в условиях социалистического общества.
Разработка проблем психологического воздействия в специфической форме социально-психологического тренинга делает в отечественной психологии лишь первые шаги. В работе представлена попытка осмысления накопленного опыта с позиций методологических принципов советской психологии. Социально-психологический тренинг рассматривается с точки зрения подготовки к общению, коррекции общения, причем основной акцент делается на специфической диагностической функции СПТ. Освещаются различные подходы к тренингу — его задачам, процедуре, эффективности. Подробно рассмотрены проблемы обратной связи как важнейшей составляющей социально-психологического тренинга. По нашему мнению, все обозначенные проблемы имеют не только теоретическое, но и практическое значение, в частности в связи с развитием в нашей стране различных форм психологической службы. В изложении сделан акцент на такой форме социально-психологического тренинга, как тренинг сензитивности.
Работа выполнена в рамках научно-исследовательской темы кафедры социальной психологии факульте-
4
та психологии МГУ «Процессы социальной перцепции в развитии и оптимизации совместной деятельности». На ее основе прочитан спецкурс для студентов факультета, специализирующихся по социальной психологии. Анализ затронутых автором проблем опирается на общие теоретические положения советской психологии и социальной психологии, развитые в трудах А. Н Леонтьева, Г. М. Андреевой, А. А. Бодалева, Б. Ф. Ломова, А. В. Петровского, Л. И. Уманского, Е. В. Шороховой, М. Г. Ярошевского и др.
Глава I
РАЗРАБОТКА ПРИНЦИПОВ И ФОРМ
ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ЗАРУБЕЖНОЙ ПСИХОЛОГИИ
Обращение к истории и современной зарубежной психологии обнаруживает, что все крупнейшие теоретические системы обычно сочетают построение схем, объясняющих психологическую природу личности или социальных групп, с разработкой принципов активного вмешательства, воздействия на группы и личность. В частности, это отчетливо видно на примере концептуальных схем Д. Морено, К. Левина, Ф. Скиннера, К. Роджерса и др., причем в одних концепциях указанные два аспекта представлены более или менее пропорционально, в то время как в других делается больший акцент на одном из них. Например, социометрия Морено выступила с претензией, «с одной стороны, получить более точное теоретическое представление о взаимодействиях в группе, а с другой — взять на себя и терапевтическую роль, освобождая творческую способность индивидов в их социальных отношениях» [46, 575]’. «Групповая динамика», важнейший раздел левиновской системы, — это также и теория группы, и разработка методов воздействия на жизнь
1 Сразу же необходимо сделать разъяснение в отношении употребления терминов «терапия», «терапевтическое воздействие» в зарубежной психологии. В узком смысле — это синоним психотерапии, как это слово употребляется в контексте отечественной литературы В широком смысле слова оно часто используется для характеристики всякого воздействия вообще, когда не проводится различие между оказанием помощи в форме лечения психических заболеваний и помощи, например, в форме консультирования для решения различного рода психологических затруднений у здоровых людей. Такой подход связан с методологическими принципами соответствующих теорий, о которых речь пойдет ниже.
Источник: www.psyoffice.ru
Тут находится электронная книга Компетентность в общении автора Петровская Л.А.. В библиотеке isidor.ru вы можете скачать бесплатно книгу Компетентность в общении в формате формате TXT (RTF), или же в формате FB2 (EPUB), или прочитать онлайн электронную книгу Петровская Л.А. — Компетентность в общении без регистрации и без СМС.
Размер архива с книгой Компетентность в общении 157.56 KB
Компетентность в общении — скачать бесплатную электронную книгу — Петровская Л.А.
Л.А.Петровская
КОМПЕТЕНТНОСТЬ
В ОБЩЕНИИ
Социально-
психологический
тренинг
могут варьировать в зависимости от того, ориентиро
ваны они на оказание психологической помощи отдельному человеку или группе в целом, применяются они
к контингенту здоровых людей или больных и т. д,
Практика социально-психологического тренинга в на-
шей стране объединяет специалистов разного профиля,
В большинстве случаев к ним относятся специалисты
в области социальной психологии, педагогики и педагогической психологии, медицинской психологии и
психотерапии.
Наконец, характеризуя отечественную практика
социально-психологического тренинга, следует отме-
тить развитие форм групповой работы, близких ему
по содержанию и целям. К ним можно отнести, напри-
мер, практикуемые в работе с детьми и подростками
методы коллективного самоанализа, так называемые
<Огоньки>, методику групповой самоаттестации, инст-
руктивно-методический коммунарский сбор для под-
готовки вожатых и т. п.
Констатируя успехи в практическом использовании
социально-психологического тренинга в нашей стране,
следует вместе с тем отметить все еще недостаточ-
ный, во многом начальный уровень его теоретического
освоения. В серьезной теоретической разработке нуж-
даются вопросы соотнесения метода с базисными по-
ложениями объяснительной концепции марксистской
психологии вообще и социальной психологии в част-
ности, вопросы исследования целей, задач, основных
эффектов и механизмов социально-психологического
тренинга.
Ввиду отмеченного основная задача нашей работы
заключается в попытке продвинуться в осмыслении
метода. Эта задача решается на примере частной, но,
как представляется, во многом ключевой формы со-
циально-психологического тренинга, а именно тренин-
га перцептивно ориентированного. Специальное выде-
ление упомянутой формы определяется особой регуля-
тивной ролью социальной перцепции в общении, о
чем пойдет речь в последующем изложении. Отметим
также, что в чисто методическом плане перцептивно
ориентированный тренинг наиболее созвучен тренингу
чувствительности [71]. Созвучие это относительное,
оно соседствует с рядом методических расхождений,
однако все это, видимо, не самое существенное в дан-
ном вопросе. При сопоставлении двух указанных форм
тренинга особенно важно, как нам представляется,
иметь в виду не столько совпадение или различие—
методических деталей, сколько принципиальное раз-
личие методологического и теоретического контекстов,
в которые вписываются методы, различие в понимании
их социальных ролей, целей и задач, в интерпретации
их эффектов и механизмов.
Настоящая глава содержит исследование теорети-
ко-методологических предпосылок марксистского ана-
лиза перцептивно ориентированного тренинга. Мы рас-
смотрим ряд проблем межличностного общения, кото-
рое охватывает, с одной стороны, область важнейших
результатов тренинга, а с другой-область его ос-
новных средств.
1. МЕЖЛИЧНОСТНОЕ ОБЩЕНИЕ И ПЕРЦЕПТИВНО
ОРИЕНТИРОВАННЫЙ ТРЕНИНГ
Среди различных граней широкой темы <межлич-
ностное общение> мы выделим два аспекта, наиболее
существенных для последующего анализа, а именно
проблему возрастания значимости и проблему струк-
турирования общения.
Возрастание значимости общения в жизни
современного общества
При всем разнообразии конкретных форм социаль-
но-психологического тренинга, используемых на прак-
тике в нашей стране и других странах, им всем прису-
ща объединяющая их общая черта — они, на наш
взгляд, могут рассматриваться как средство воздейст-
вия, направленное на развитие знаний, социальных
установок, умений и опыта в области межличностного
общения. Иными словами, социально-психологический
тренинг можно интерпретировать- как средство разви-
тия компетентности в общении. Подобная интерпрета-
ция очерчивает основное социальное назначение, ос-
новную социальную функцию тренинга. Как видно,
такая точка зрения весьма отличается от интерпре-
тации социальной роли тренинга, отстаиваемой, напри-
мер, в рамках западной гуманистической психологии,.
которая подчас пытается связывать с тренингом гло-
бальные и одновременно наивные и утопические на-
дежды на глубокие личностные преобразования членов
общества и через посредство этого-всего общества
в целом [71].
Интерпретация тренинга как средства развития
компетентности в общении ориентирует на вполне реа-
листичные задачи, тесно связанные с насущными
практическими потребностями социалистического об-
щества. При всей локальности, прагматичности, так
сказать, заземленности этих задач их роль в совре-
менных условиях весома, и есть все основания пола-
гать, что она будет возрастать со временем. Подтверж-
дением этого служит целый ряд обстоятельств, свиде-
тельствующих о неуклонном росте значимости самого
межличностного общения.
Увеличивающиеся частота, разнообразие и внут-
ренняя насыщенность межличностных контактов обра-
зуют все более поглощающую человека реальность —
реальность своеобразного коммуникационного <взры-
ва>, слагаемые которого многообразны. К их числу
принадлежит, во-первых, постоянно действующая ис-
торическая закономерность непрерывного углубления
специализации и кооперирования во всех областях
человеческой деятельности. Кооперирование-оборот-
ная сторона специализации — порождает усиление
коллективного характера деятельности и, как следст-
вие, структурно заданную, обусловленную интенсифи-
кацию общения. Яркой иллюстрацией указанной об-
щей исторической закономерности может служить из-
менение характера современной научной деятельности:
<Одна из наиболее выраженных особенностей совре-
менного развития науки — изменение отношений меж-
ду индивидуальным и коллективным в научном твор-
честве. Из дела отдельных самоотверженных искате-
лей научной истины производство знаний превратилось
в работу множества людей на исследовательских
<комбинатах> [75, З]. Быть может, менее бросающийся
в глаза, но по существу аналогичный процесс охваты-
вает в той или иной степени все сферы жизнедеятель-
ности общества.
Другим активно действующим и, возможно, осо-
бенно ощутимым фактором интенсификации общения
является влияние научно-технического прогресса на
материальные, вещественные средства реализации
межличностных контактов. Развитие почты, телегра-
фа телефонной и радиосвязи, бурное совершенствова-
ние транспорта сделали разнообразные контакты лег-
ко и быстро осуществимыми, что было бы невозмож-
ным в иных условиях. И эта неустанная работа нау-
ки техники и промышленности по совершенствованию
материальной основы общения непрерывно продолжа-
ется. В итоге быстро приближается ситуация, когда
техника даст принципиальную возможность в любой
момент из любой точки практически мгновенно свя-
заться с любым человеком, и тогда основная задача
будет заключаться в том, чтобы суметь овладеть по-
тенциально неограниченным потоком общения, эффек-
тивно реализовать его возможности, опираясь, в част-
ности, и на возросший уровень социально-психологиче-
ской компетентности.
Если тенденция к кооперированию и продолжаю-
щийся научно-технический прогресс принадлежат к
числу общечеловеческих факторов интенсификации>
общения, то усиление коллективистских начал обра-
зует специфический фактор, действующий на протя-
жении всех этапов развития социалистического обще-
ства.
Помимо интенсификации общения важным аспек-
том возрастания значимости последнего является рас-
ширение круга людей, вовлеченных в профессиональ-
ную деятельность, органически связанную с общением..
К их числу принадлежат различных уровней руководители, преподаватели, врачи, психологи, тренеры, ра-
ботники сферы услуг и т. д. Во всех этих случаях
общение оказывается составляющей самой производ-
ственной деятельности и соответственно компетент-
ность в общении — составляющей профессиональной
компетентности. Последнее в особенности справедливо
ь отношении руководителей. Управление производст-
вом, даже высокоавтоматизированным, — это в пер-
вую очередь управление людьми и, следовательно,.
общение. И руководителю в настоящее время уже не-
достаточно опираться на простой здравый смысл, тра-
дицию и опыт не только в своей узкопрофессиональной области, но и в области общения. Сейчас ему для
этого все более необходима специальная социально-
психологическая подготовка. Аналогичная потребность
ощущается и в других видах профессиональной дея-
тельности, включающих общение.
Наконец, еще одно обстоятельство, делающее бо-
лее значимым если не общение само по себе, то во
всяком случае общение как проблему, заключается в
нарастающей осложненности общения в ряде отноше-
ний. Серьезным источником проблемности общения в
этом смысле является, в частности, растущая дина-
мичность современной жизни с ее постоянной ломкой
различного рода стереотипов, включая стереотипы,
непосредственно затрагивающие область общения.
Другим источником проблемности общения служит
сам технический прогресс, который, как известно,
противоречив. Существенно упрощая контакты, он
одновременно усложняет их, усиливая элементы опо-
средованности общения, ограничивая возможности,
связанные с невербальными средствами коммуника-
ции, делая общение более поверхностным. И, видимо,
отчасти поэтому для современного человека характер-
на нарастающая потребность в общении полноценном,
глубинном, воспринимаемом как самостоятельная зна-
чительная ценность, потребность найти подлинный
отклик в другом человеке, стремление <быть наилуч-
шим образом понятым и оцененным окружающими>
Структурирование межличностного общения
Рассмотрение вопросов структурирования общения
носит сугубо целевой характер и ни в коей мере не
претендует на полное освещение проблемы. Наша за-
дача состоит в данном случае в том, чтобы в чрезвы-
чайно сложном феномене межличностного общения
выделить несколько срезов, являющихся основными,
-базовыми для последующего анализа.
Исходным для генезиса самого понятия <перцеп-
тивно ориентированный тренинг> является структури-
рование общения, введенное Г. М. Андреевой и выде-
ляющее в общении три основные стороны: перцептивную, коммуникативную и интерактивную. Фокусирование социально-психологического тренинга на перцептивную компоненту общения позволяет решить по
крайней мере две задачи, существенные для теорети
ческого освоения метода.
Во-первых, оно дает возможность найти естествен-
ную адекватную теоретическую <нишу> (в виде кате-
гории социальной перцепции) для целого семейства
методик тренинга, широко используемых на практике
и так или иначе ассоциировавшихся до сих пор со
смутным, аморфным, не включенным в базовую кате-
гориальную структуру социально-психологических ис-
следований термином <чувствительность>. Заметим,
что нахождение такой <ниши> не сводится к пробле-
ме выбора удачной терминологии. Привязка к адек-
ватным теоретическим структурам дает возможность
использовать потенциал теории для осмысления и раз-
вития эмпирически складывающихся образований. В
случае с тренингом чувствительности, представляю-
щим собой эмпирически выработанную методику, та- .
кое развитие, связанное с понятием социальной пер-
цепции, состоит, в частности, в идее сочетания, гар-
монизации в сфере воздействия эмоциональной и
интеллектуальной компонент. Интерпретация тренин-
га чувствительности в духе перцептивно ориентиро-
ванной процедуры позволяет заметить, что в сфере
воздействия метода оказывается перцепция в целом,
с ее органическим единением эмоциональной и интел-
лектуальной составляющих.
Во-вторых, фокусирование метода на социальной
перцепции делает понятной специфическую ключевую
позицию перцептивно ориентированного тренинга в
общей совокупности активных методов социально-
психологического воздействия. Эта позиция логически
вытекает из регулятивной роли перцепции в процессе
межличностного общения.
Выделение продуктивной и репродуктивной компо-
нент общения образует еще один срез, используемый
в последующем анализе. В этом случае мы имеем де-
ло с распространением на область общения извест-
ной идеи, развиваемой В. Я. Ляудис, А. М. Матюш-
киным, А. Я. Пономаревым, О. К. Тихомировым и
Другими, о двух типах деятельности и соответственно
двух типах решаемых задач: творческих, продуктив-
ных и рутинных, репродуктивных. Подобно тому как
это мыслится при анализе деятельности, репродуктив-
ные задачи и аспекты в рамках общения подразуме-
вают повторяющиеся, стандартные и в принципе ал-
горитмизируемые характеристики общения. Они отли-
ощущается и в других видах профессиональной дея-
тельности, включающих общение.
Наконец, еще одно обстоятельство, делающее бо-
лее значимым если не общение само по себе, то во
всяком случае общение как проблему, заключается в
нарастающей осложнённости общения в ряде отноше-
ний. Серьезным источником проблемности общения в
этом смысле является, в частности, растущая дина-
мичность современной жизни с ее постоянной ломкой
различного рода стереотипов, включая стереотипы,
непосредственно затрагивающие область общения.
Другим источником проблемности общения служит
сам технический прогресс, который, как известно,
противоречив. Существенно упрощая контакты, он
одновременно усложняет их, усиливая элементы опосредованности общения, ограничивая возможности,,
связанные с невербальными средствами коммуника-
ции, делая общение более поверхностным. И, видимо,
отчасти поэтому для современного человека характер-
на нарастающая потребность в общении полноценном,
глубинном, воспринимаемом как самостоятельная зна-
чительная ценность, потребность найти подлинный
отклик в другом человеке, стремление <быть наилуч-
шим образом понятым и оцененным окружающими>
Структурирование межличностного общения
Рассмотрение вопросов структурирования общения
носит сугубо целевой характер и ни в коей мере не
претендует на полное освещение проблемы. Наша за-
дача состоит в данном случае в том, чтобы в чрезвы-
чайно сложном феномене межличностного общения
выделить несколько срезов, являющихся основными,:
базовыми для последующего анализа.
Исходным для генезиса самого понятия <перцеп-
тивно ориентированный тренинг> является структури-
рование общения, введенное Г. М. Андреевой и выде-
ляющее в общении три основные стороны: перцептив ную, коммуникативную и интерактивную. Фокусиро-
вание социально-психологического тренинга на пер-
цептивную компоненту общения позволяет решить по
крайней мере две задачи, существенные для теорети-
ческого освоения метода.
Во-первых, оно дает возможность найти естествен-
ную адекватную теоретическую <нишу> (в виде кате-
гории социальной перцепции) для целого семейства
методик тренинга, широко используемых на практике
и так или иначе ассоциировавшихся до сих пор со
смутным, аморфным, не включенным в базовую кате-
гориальную структуру социально-психологических ис-
следований термином <чувствительность>. Заметим,
что нахождение такой <ниши> не сводится к пробле-
ме выбора удачной терминологии. Привязка к адек-
ватным теоретическим структурам дает возможность
использовать потенциал теории для осмысления и раз-
вития эмпирически складывающихся образований. В
случае с тренингом чувствительности, представляю-
щим собой эмпирически выработанную методику, та- .
кое развитие, связанное с понятием социальной пер-
цепции, состоит, в частности, в идее сочетания, гар-
монизации в сфере воздействия эмоциональной и
интеллектуальной компонент. Интерпретация тренин-
га чувствительности в духе перцептивно ориентиро-
ванной процедуры позволяет заметить, что в сфере
воздействия метода оказывается перцепция в целом,
с ее органическим единением эмоциональной и интел-
лектуальной составляющих.
Во-вторых, фокусирование метода на социальной
перцепции делает понятной специфическую ключевую
позицию перцептивно ориентированного тренинга в
общей совокупности активных методов социально-
психологического воздействия. Эта позиция логически
вытекает из регулятивной роли перцепции в процессе
межличностного общения.
Выделение продуктивной и репродуктивной компо-
нент общения образует еще один срез, используемый
в последующем анализе. В этом случае мы имеем де-
ло с распространением на область общения извест-
ной идеи, развиваемой В. Я. Ляудис, А. М. Матюш-
киным, А. Я. Пономаревым, О. К. Тихомировым и
Другими, о двух типах деятельности и соответственно
двух типах решаемых задач: творческих, продуктив-
ных и рутинных, репродуктивных. Подобно тому как
это мыслится при анализе деятельности, репродуктив-
ные задачи и аспекты в рамках общения подразуме-
вают повторяющиеся, стандартные и в принципе ал-
горитмизируемые характеристики общения. Они отли-
чаются устойчивостью мотивов, заданностью целей и
фиксированностью общей последовательности опера-
ций. Напротив, продуктивные аспекты и задачи сос-
тавляют нестандартную, неформализуемую, неалго-
ритмизируемую сторону общения и характеризуются
порождением новых мотивов, целей, операций и их
последовательностей. Реализация продуктивного об-
щения предполагает подключение творческого потен-
циала личности.
В связи с характеристикой проблемности общения
нам уже приходилось использовать понятия общения
глубинного и поверхностного. Необходимость в ис-
пользовании аналогичной дихотомии в виде выделения
глубинных, затрагивающих личностно-смысловые об-
разования, и внешних, операциональных, поведенче-
ских аспектов общения возникает также при класси-
фикации многочисленных разновидностей социально-
психологического тренинга и исследовании специфики
тренинга перцептивно ориентированного.
Наконец, для последующего изложения необходи-
мо фиксирование еще двух важных разновидностей,.
или составляющих общения, а именно общения, осно-
ванного на принципах субъект-субъектной и субъект-
объектной схем. В случае общения, реализующего
субъект-объектные принципы, только один из партне-
ров выступает в полноправной роли субъекта, в то
время как второму партнеру отводится роль простого
объекта воздействий и манипуляций со стороны пер-
вого. Таково, в частности, общение по типу приказов,
различного рода предписаний, поучений и т. п. К это-
му же типу относятся и все менее выраженные (но за-
то более распространенные) случаи доминирования
одного из партнеров, когда по тем или иным причинам
общение не приобретает характера подлинного диа-
лога, а остается, так сказать, монологическим. Иная
ситуация в случае общения, основанного на субъект-
субъектной схеме. Последнее характеризуется равен-
ством психологических позиций участников (оба —
субъекты, обоюдной активностью сторон, при кото-
рой каждая не только испытывает воздействие, но и
сама в равной степени воздействует на другую, взаим-
ным проникновением партнеров в мир чувств и пере-
живаний друг друга, готовностью встать на точку зре-
ния другой стороны, стремлением к соучастию, сопереживанию, принятию друг друга, активной взаимной
гуманистической установкой партнеров,о
Все перечисленные выше аспекты, компоненты, со-
ставляющие общения, как правило, не существуют в
реальности в чистом, изолированном виде. Реальное
общение представляет собой сложное переплетение
перцептивных, коммуникативных, интерактивных эле-
ментов, общения творческого и репродуктивного, глу-
бинного и поверхностного, манипулятивного и субъект-
субъектного. Каждый из этих аспектов реализует свою
определенную функцию, по-своему необходим: есть
немало ситуаций, когда оптимальным, например, ока-
зывается общение стандартизированное, поверхност-
ное и манипулятивное.
И тем не менее целый ряд значимых обстоятельств
все более явно выдвигает на первый план паттерны
общения, аккумулирующие в себе характеристики,
противоположные только что упомянутым./Актуаль-
ной становится потребность в овладении именно субъ-
ект-субъектными, продуктивными, глубинными форма-
ми общения. Основная причина этого явления заклю-
чается, на наш взгляд, в том, что указанная потреб-
ность питается импульсами, исходящими одновремен-
но и от индивидуальной ценностно-мотивационной
сферы, и от соответствующей серьезной социальной за-
интересованности общества в целом. Возрастающая
субъективная значимость так называемого подлинного
общения в сущности как раз и подразумевает глубин-
ное общение, основанное на принципах субъект-субъ-
ектности и продуктивности. С другой стороны, уста-
новка общества на воспитание человека не пассивным
участником событий, а активным строителем жизни,
в полной мере реализующим свой творческий потенци-
ал, установка, резюмируемая в основополагающем со-
циальном принципе активной жизненной позиции, эта
установка в переводе на язык социально-психологиче-
ских характеристик общения как раз равнозначна
призыву к реализации его активных (субъект-субъект-
ных), продуктивных образцов.
Важно подчеркнуть, что именно на такие образцы
всецело замкнут перцептивно ориентированный тре-
нинг, в корне отличаясь тем самым от разновидностей
тренинга, сфокусированных на общение субъект-объ-
ектное, внешнее, стандартизированное. Глубинное,
продуктивное общение, базирующееся на субъект-
субъектных принципах, составляет и основную среду,
в которой протекает работа группы перцептивно ори-
ентированного тренинга, и основное средство воздей-
ствия этой группы на своих участников, и, наконец,
основной результат такого воздействия в виде соот-
ветствующих новых знаний, умений и опыта в обла-
сти общения указанного типа.
Компетентность в общении — Петровская Л.А. -> читать книгу далее
Надеемся, что книга Компетентность в общении автора Петровская Л.А. вам понравится!
Если так выйдет, то можете порекомендовать книгу Компетентность в общении своим друзьям, дав ссылку на страницу с произведением Петровская Л.А. — Компетентность в общении.
Ключевые слова страницы: Компетентность в общении; Петровская Л.А., скачать, читать, книга, онлайн и бесплатно
Источник: www.isidor.ru
В книге, которую вы держите в руках, впервые под одной обложкой представлены избранные труды одного из ведущих социальных психологов России Ларисы Андреевны Петровской (1937–2006), доктора психологических наук, профессора, члена-корреспондента Российской академии образования, заслуженного профессора Московского университета, лауреата Ломоносовской премии МГУ за педагогическую деятельность, профессора кафедры социальной психологии факультета психологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.
Однако психологам России не нужно перечислять все эти громкие титулы, достаточно просто сказать «Петровская», и сразу перед глазами и в памяти возникает яркий образ человека и психолога уникального, беззаветно и самоотверженно служившего идеям гуманизма в психологической науке, образовании, практике, жизни. Рассказ о Ларисе Андреевне – это тот случай, когда громкие слова не избыточны, они выражают суть.
Лариса Андреевна была удивительным и неподражаемым Дон-Кихотом советской и российской психологии, рыцарем, сражавшимся с равнодушием и душевной ленью. Горящим сердцем она освещала путь очень многим людям в их профессиональной и человеческой жизни. Для нее обе эти жизни были нераздельны. Она была человеком цельным и бескомпромиссным, горячим и трогательным, ярким и скромным, увлеченным и увлекающимся, и очень светлым. Она «заводилась» и вступала в конфликты, могла дать резкую отповедь и этим обидеть – потому что была неравнодушна к окружающим людям, ничего не делала «с холодным носом», сама жила с полной отдачей и ждала этого от других.
Ее интерес к творческому наследию В.А. Сухомлинского и Я. Корчака в педагогике, идеям Э. Фромма в гуманистической психологии был совсем не случаен. Ведь именно они взяли ту пронзительно-щемящую ноту, которая была близка и созвучна самой Ларисе Андреевне, – ноту Любви, очистив ее от всяких диссонирующих примесей, которые так часто добавляет к ней обыденность (не хочется говорить – жизнь). Лариса Андреевна не жила обыденной жизнью, она выверяла свою жизнь по камертону Любви, и, мне кажется, это ее главное завещание нам – ученикам, коллегам, людям, которым она помогала, и всем, кто будет читать эту книгу. Очень хочется надеяться, что эта книга будет способствовать «прозреванию» души читателей и, может быть, тоже станет своеобразным камертоном для них.
Свои тексты Лариса Андреевна писала трудно, в них каждое слово взвешено, и в скупых порой словах неизменно спрессован смысл. Эти сгустки смысла, по-моему, очень интересно обдумывать и разворачивать. Ее тексты всегда глубокие, они не укладываются в одно плоскостное измерение и рождают потребность размышлять, дискутировать, спорить. Написанные часто в констатирующе-монологической форме – как результат серьезных размышлений автора, ее тексты неизбежно порождают диалог.
Как всякий увлеченный человек, Лариса Андреевна в разных работах обращается к своим любимым сюжетам: про компетентность и обратную связь в общении, про диалог и конфликт, про психологическую помощь и активные методы обучения, про групповую дискуссию и социально-психологический тренинг. Она стояла у истоков становления и осмысления практики социально-психологического тренинга в нашей стране. И была верна себе и своему выбору в любых социальных ситуациях. В своих работах она вновь и вновь говорит о том, что считает важным для человеческой жизни, а поэтому и для психологии, пытаясь достучаться до наших душ и сердец. В работах Ларисы Андреевны слышен ее живой голос.
Сборник избранных работ Ларисы Андреевны Петровской выходит к ее 70-летию, когда уже больше года ее нет с нами. Но та особая теплота, глубинная внимательность к собеседнику и свет, который она излучала, живут и в тех, кому посчастливилось ее знать, и в ее работах. Ее работы продолжают служить утверждению Жизни и Любви вопреки смерти, ненависти и равнодушию. И зовут к Диалогу.
Хочу выразить признательность аспирантке кафедры социальной психологии факультета психологии МГУ Е.Н. Стремоусовой за большую помощь в подготовке рукописи к печати.
Редактор-составителькандидат психологических наук О.В. Соловьева
Начиная изложение теоретических ориентаций зарубежной социальной психологии с необихевиоризма, нам хотелось бы избежать впечатления, которое может сложиться у читателя, будто мы исходим из предпосылки, что эта ориентация является преобладающей в настоящее время. Как покажет последующий анализ, ряд социально-психологических проблем действительно «монополизирован» данным направлением, однако вряд ли можно говорить сегодня о его господствующем влиянии. Интересны в этом отношении сведения, полученные в 1963 г. американским психологом У. Ламбертом на основе анализа социально-психологических публикаций, представленных в «Journal of Abnormal and Social Psychology» (1960–1961). Оказалось, что 20 исследований можно считать выполненными в рамках необихевиористской традиции, 19 – в неофрейдистской ориентации, 22 – в традициях когнитивизма (Lindzey, Aronson, 1968–1969, p. 115). (Интеракционистская ориентация в данном случае опущена из рассмотрения.) На наш взгляд, подобное соотношение сохраняется и в настоящее время, то есть преобладающей является когнитивистская направленность работ, хотя и остальные ориентации занимают близкое по влиянию положение.
Можно также привести следующее мнение зарубежных авторов о степени влияния необихевиоризма на современную социальную психологию. «Среди социальных психологов, – пишут С. Бергер и У. Ламберт, – эта теория и установленная ею традиция не получили широкого одобрения, сопровождавшего более когнитивно ориентированные теории с менее строгими и не столь хорошо установленными традициями» (там же, p. 81). Тем не менее, отмечается далее, неверно в настоящее время связывать образ данной ориентации лишь с исследованием поведения крыс. Существует довольно много попыток ее приложения к изучению социально-психологических явлений.
В данном контексте нашей задачей является именно анализ теорий, выросших из приложений традиционной психологической ориентации к социально-психологическим явлениям. В самом общем плане необихевиоризм в социальной психологии представляет собой экстраполяцию принципов, разработанных в традиционном бихевиоризме и необихевиоризме, на новый круг объектов – объекты социально-психологического знания. Не рассматривая здесь бихевиоризм во всех его аспектах, коснемся лишь отдельных его положений и характеристик, релевантных именно анализу социально-психологических явлений. Отмеченное большое влияние, оказанное и оказываемое на западную социальную психологию неопозитивистской философской традицией, особенно ярко проявляется на примере необихевиоризма. Рассматривая необихевиористскую ориентацию, следует с самого начала подчеркнуть, что именно необихевиоризм наиболее полно, эксплицитно или имплицитно реализует в социальной психологии методологические принципы философии неопозитивизма.
Неопозитивистский методологический комплекс, на который объективно ориентирован необихевиоризм, включает следующие основные принципы: абсолютизацию стандарта научного исследования, сложившегося в естественных науках, – в этом смысле все науки должны развиваться по образу и подобию естественных наук; верификацию (или фальсификацию) и операционализм; натурализм, то есть игнорирование специфики поведения человека; негативное отношение к теории и абсолютизацию эмпирического описания, основанного на фиксации непосредственно наблюдаемого; отказ от ценностного подхода, стремление элиминировать ценностные установки по отношению к изучаемым объектам как препятствующие достижению истины и вообще научности; принципиальный разрыв связей с философией. Социально-психологическая реализация этих общих гносеологических положений может быть естественно прослежена лишь при изложении конкретных вопросов. Сейчас важно только отметить, что авторы, представляющие необихевиористскую ориентацию в социальной психологии, различаются между собой, в частности с точки зрения жесткости следования вышеуказанным методологическим принципам.
Известно, что еще в 30-е годы произошло своего рода размежевание в психологической школе бихевиоризма. Наряду с ортодоксальной линией развития выделилась линия развития «смягченного» бихевиоризма, или необихевиоризма, связанная в первую очередь с именами Э. Толмена, К. Халла и отмеченная усложнением традиционной бихевиористской схемы S – R за счет введения промежуточных переменных, так называемых медиаторов. В нашу задачу не входит анализ взглядов этих авторов, возглавивших направление необихевиоризма, – такая работа достаточно обстоятельно выполнена в отечественной литературе (Ярошевский, 1976). Необходимо только отметить, что в гносеологическом плане изменения 30-х годов были связаны именно с различного рода и масштаба отступлениями от жестких принципов неопозитивизма, от слишком прямолинейного следования им. Наметившийся тогда водораздел между ортодоксальным бихевиоризмом и его реформированным крылом сохраняется в своеобразном виде вплоть до настоящего времени. И в области социальной психологии мы сталкиваемся с этими двумя тенденциями: радикальная линия наиболее четко представлена оперантным подходом Скиннера и его последователей, так называемая медиаторная линия развития представлена в социальной психологии наиболее широко и связана с такими авторами, как Н. Миллер, Д. Доллард, А. Бандура, Р. Уолтерс и др.
Источник: www.libfox.ru